Тайна исповеди, которая в настоящее время соблюдается во всех случаях….
Тайна исповеди, которая в настоящее время соблюдается во всех случаях. «Аще же который неискусный, злонравный и безумный иерей, — писал св. Димитрий Ростовский в окружном послании к духовенству, — хмелем или злобою пиянствуяй, или гордынею и тщеславным превозношением неистовяся, дерзнет обличати детей своих духовных и изъявляти пред человеки грехи их, гаковый…духовник не духовник, но Иуда, Христов предатель, паче же рещи, сам сатана, клеветник братии нашея, сверженный с небеси… от негоже человеком горе; горе бо, а не спасение от такового духовника бывает…» И далее разъясняет, в чем состоит это горе.
Откуда образовался такой взгляд, что исповедь должна быть тайной после гласной исповеди первохристианских времен? Причинами послужили человеческая немощь, охлаждение начальной ревности, отсутствие ненависти к своим грехам и, наоборот, присутствие и нарастание все большего самолюбия, тщеславия, гордости, а отсюда лож-ного стыда и страха. Пока были гонения, пока у каждого христианина ежедневно и ежечасно мелькала смерть пред глазами, до тех пор и не дорожил никто ничем в мире, лишь бы не лишиться Царства Небесного. Что ему было до того, что скажут люди? Вот что скажет Христос на Страшном Суде — это другое дело! И шли на все мучения публичной исповеди, забывая стыд и свою телесную немощь… Шли добровольно, шли и невольно. И никто не осуждал, не любопытствовал, не смеялся, не соблазнялся, но наоборот, все плакали и молились за грешников. Таково свойство истинной любви. Прошли гонения, настали мирные времена, стали люди спокойно и вдоволь есть, пить и спать, появились и лень, и стыд (при бесстыдстве греха!), и боязнь, и просто нежелание, и полное отвращение, и даже непонимание, за-чем-де нужно такое острое покаяние. Лучше не ходить на исповедь. И пришлось Церкви сделать снисхождение — позволить исповедоваться тайно и тайно же нести епитимий. Эту уступку допускали уже св. Василий Великий, св. Григорий Нисский, еще дальше пошел св. Нектарий, патриарх Константинопольский, и, наконец, его преемник св. Иоанн Златоуст. Но в их эпоху еще существовала, кроме тайной, и публичная исповедь. Чем дальше шло время, тем больше упрочивалась первая и все более умалялась, ослабевала последняя, ибо самые устои ее начали расшатываться. Так что Церковь окончательно закрепила в своей практике тайную исповедь и стала охранять ее достоинство от болтливых, недостойных священнослужителей особыми правилами и прещениями.
Мало того. Тайну должен хранить и кающийся — именно в отношении лиц, замешанных так или иначе в его грехах. В старых изданиях «Номоканона», в чине исповеди, после известного завещания («От сих всех отныне должен еси блюстися…») вставлено следующее наставление духовнику:
«Да внимает же себе духовник во время исповеди, еже не испытовати имени лица прочит: съовещников [сообщников] греха, яко ниже есть леть духовнику имя лица иному являти, внегда совета и поучениа искати ему о гресе некоем недоуметелном, епитимий ради и исправлениа: се бо предателство Июдину подобно… Но да повелит исповедающемуся онех лиц, с нимиже съгреши, точию рещи сан, чин, звание, лета и рода [родства] близкость, вины грехов да речет, и всяк грех особ и по виду да исповесть».
просмотров (68)